Приднестровское урегулирование: процесс заглох всерьез и надолго

Последние несколько недель отмечены достаточно высокой активностью ведущих международных игроков на молдавском направлении. В конце августа Молдову впервые в истории посетила федеральный канцлер ФРГ Ангела Меркель. 11—12 сентября молдавский премьер Влад Филат совершил официальный визит в Россию, проведя встречи с ее высшим руководством. (Владимир Путин, кстати, впервые принял у себя руководство Молдовы после 2003 года, когда тогдашний ее президент Владимир Воронин сорвал подписание т.н. меморандума Козака.) На этом фоне почти ординарным событием выглядел очередной раундпереговоров по приднестровскому урегулированию в формате «5+2», состоявшийся 12—13 сентября в Вене. По словам одного из иностранных диписточников ZN.UA, большинство участников венского раунда скорее ожидали результатов сочинской встречи Путин—Филат, чем надеялись на достижение прогресса собственными силами. 

С целями поездки Меркель в Кишинев все достаточно очевидно — приободрить Молдову как лидера Восточного партнерства (пусть даже многие успехи этой страны существуют лишь виртуально в умах ряда еэсовских дипломатов) и пропиарить молдавского премьер-министра Влада Филата как «единственного проевропейского» политика в этой стране. Все «утки» в прессе о том, что Меркель якобы едет уговаривать молдаван на федерализацию страны, развеялись подобно дыму — немцы, похоже, не питают особых иллюзий по поводу возможности разрешения приднестровского конфликта в среднесрочной перспективе, как и возможности восстановления территориальной целостности Молдовы.

А вот почему Владимира Филата решил принять сам хозяин Кремля, до конца не ясно — ведь еще несколько недель назад молдавские дипломаты слышали от россиян малообнадеживающие фразы, что возможность встречи с президентом РФ еще прорабатывается, мол, окончательное решение не принято. Согласно одной из версий, Путина о встрече с Филатом якобы попросила Меркель. Похоже, Москва банально приревновала обласканного Западом молдавского премьера и решила предложить ему свою альтернативную картину мира. Чтобы молдавское руководство еще более оценило степень кремлевского великодушия, в очередную годовщину создания непризнанной приднестровской республики (2 сентября) Дмитрий Рогозин, спецпредставитель РФ по Приднестровью, вылил очередной ушат холодной воды на Молдову, публично поддержав тираспольский режим в своем поздравительном обращении к его лидеру Евгению Шевчуку. После этого Филату как ни в чем не бывало предложили встретиться с Рогозиным в рамках его визита в РФ (мол, попробуй только откажись).

Путин, похоже, напрямую не предлагал Филату федерализацию — россияне уже давно говорят на переговорах представителям Молдовы, что российская позиция в этом вопросе хорошо известна (план Козака на основе федеративного устройства будущего объединенного государства), — мол, надумаете — приходите. С газом также все предельно прозаично: «утром деньги — вечером стулья» — сначала оплата Кишиневом трехмиллиардного газового долга, накопленного Приднестровьем (в основной массе российскими предприятиями в этом регионе), и отказ от имплементации третьего энергетического пакета Евросоюза («Газпром» имеет мажоритарный пакет в Молдовагазе и, по сути, является не только монопольным поставщиком голубого топлива, но и собственником распределительных сетей в Молдове) в обмен на снижение цены на газ для молдавских потребителей. После этого несколько забавно читать предположения ряда молдавских экспертов, что Москва могла бы простить Кишиневу пеню за неуплату газовых долгов Приднестровья, заплатив таким образом свою цену за урегулирование приднестровского конфликта. В Кишиневе никак не хотят понять, что цену за реинтеграцию страны в первую очередь должны заплатить они сами, а никак не Россия, которая, кажется, сама до конца не сложила для себя цену за возможные уступки в этом вопросе.

Итак, можно сказать, что Молдове и России в очередной раз не удалось найти общий язык по принципиальным вопросам — цене на газ и Приднестровью. Одна не готова платить по счетам, а вторая не может предложить ничего привлекательного, от чего было бы реально сложно отказаться. В этих условиях Москва, очевидно, продолжит свою политику «кнута и пряника» в отношении Кишинева, чтобы окончательно не бросить его в объятия Запада.

Однако в Кишиневе, по словам местных инсайдеров, еще до начала визита Филата в Москву особо не верили в его успех, а раз так, не очень-то и расстроились. Цена на российский газ для правобережной Молдовы (где отсутствует энергоемкая промышленность) не так критична, как, например, для Украины. А приднестровский газовый долг в Кишиневе воспринимают скорее как издевательство, и погашать ни сейчас, ни когда-либо потом не собираются. Ну а приднестровский вопрос в Молдове давно стал прежде всего разменной картой внутриполитической борьбы, а уже потом вопросом национальной безопасности. Кто возьмется всерьез за урегулирование конфликта, рискуя стать удобной мишенью для политических оппонентов, которые тут же обвинят в предательстве национальных интересов (в пользу Москвы), ну, или, на худой конец, в коррупционных связях с приднестровским бизнесом? И для большинства населения страны, ментально уже расставшегося с Приднестровьем, тема урегулирования давно не представляет особого интереса. Так что кишиневским элитам, по крайней мере, до поры до времени выгоднее особо не заморачиваться попытками урегулировать конфликт, показывать пальцем на неконструктивную позицию Кремля и воевать с ветряными мельницами, привлекая к себе внимание со стороны Запада. Критически вопрос может встать только в случае готовности Молдовы и ЕС перейти к более высокой стадии взаимоотношений.

Тираспольские элиты такая ситуация также вполне устраивает. Приднестровье продолжает изображать из себя форпост России в Черноморском регионе, получает под эту «великую цель» финансовую и политическую поддержку из Кремля, ну и под шумок зарабатывает огромные деньги благодаря неурегулированности конфликта.

Таким образом, если еще весной этого года многие выражали хотя бы осторожный оптимизм по поводу успехов в переговорах по приднестровскому урегулированию, то теперь всем очевидно — процесс заглох всерьез и надолго. Не исключено, что этот вопрос в ближайшей перспективе вообще покинет повестку дня Россия—ЕС. Причем вовсе не потому, что этот замороженный конфликт больше не будет представлять угрозу безопасности на европейском континенте. Как говорят сведущие люди, все дело в том, что Владимир Владимирович Путин пока еще не назначил цену за решение этого вопроса (создание комитета по вопросам внешней политики и политики безопасности Россия—ЕС, либерализация визового режима Россия—ЕС и пр.). Возможно, все еще банальнее — Москве просто нужен «гвоздь» в Черноморском регионе, который бы торчал в сторону Запада (особенно с учетом вполне реальных шансов республиканцев вернуться в Белый дом уже через несколько месяцев).

Для Киева, провозгласившего приднестровский вопрос приоритетом №1 своего председательства в ОБСЕ в 2013 году и приложившего немало усилий для возобновления переговоров в формате «5+2» в конце прошлого года, такое развитие событий в регионе как минимум кажется малоприятным. Однако сподвигнет ли все это Украину к более активным действиям на этом направлении, большой вопрос...