Александр СКРИПНИК
Если до недавнего времени российские власти могли говорить об относительной стабилизации ситуации на Северном Кавказе, то после покушения на президента Ингушетии Юнус-Бека Евкурова, убийства министра внутренних дел Дагестана Адильгерея Магомедтагирова и известной чеченской правозащитницы Натальи Эстемировой эксперты снова заговорили о возврате терроризма в этот регион России. Однако, в отличии от традиционного чечено-вахабитской «партизанки», нынешний всплеск террористической активности имеет несколько другие корни и причины. Новый террор направлен не на реализацию идеи «Эмирата Кавказ» (хотя и это есть), сколько на решение противоречий между враждующими местными кланами, борьбу с чиновниками или силовиками.
10 лет второй чеченской
Ровно десять лет назад (23 сентября 1999 года) российский президент Борис Ельцин подписал указ «О мерах по повышению эффективности контртеррористических операций на территории Северо-Кавказского региона Российской Федерации», тем самым положив начало второй чеченской войне. Российская авиация начала нанесение ударов по Чечне (в первую очередь по Грозному и его пригородам), а 30 сентября 1999 г. подразделения российской армии и внутренних войск перешли административную границу и начали зачистку территории Чечни от боевиков.
За 10 лет Россия Путина и Чечня Кадырова сломали хребет антироссийским партизанам. И ломали (и до сих пор ломают) они его жестко, не считаясь с потерями, как личного состава, так и мирного населения. На устойчивую карательную практику республиканских силовых структур в отношении родственников боевиков также указывается в докладе "Расплата за детей. Поджоги домов в Чечне как форма коллективного наказания" международной правозащитной организации Human Rights Watch. Авторы доклада констатируют, что в Чечне продолжаются нарушения прав человека, несмотря на официальное окончание контртеррористической операции (КТО) в марте 2009 г. В Чечне родственникам боевиков не выплачивают детские пособия и пенсии. Об этом незадолго до своей гибели рассказывала представитель грозненского отделения Правозащитного Центра "Мемориал" Наталья Эстемирова.
Федеральный центр закрывает глаза на деятельность так называемых «эскадронов смерти», состоящих из местных силовиков. Эти неформальные подразделения проводят незаконные аресты, применяют пытки, похищения людей, заподозренных в сотрудничестве с боевиками. По сведениям дагестанской правозащитной организации "Матери Дагестана", с февраля по август 2009 года в республике были похищены 25 человек. В июле текущего года член экспертного совета по правам человека в России, руководитель правозащитной Автономной некоммерческой организации "Машр" Магомед Муцольгов сообщил, что с 2002 года, по данным АНО "Машр", в республике пропало более 170 человек.
Исследователь Amnesty International Фридерике Бер отмечает, что самый проблематичный регион в России в сфере нарушений прав человека — это Северный Кавказ. "Как и прежде, гражданское население живет в обстановке беззакония, порождающего страх и незащищенность", - говорится в докладе организации. Авторы исследования заявляют, что "для достижения законной цели - обуздания насилия со стороны вооруженных группировок и восстановления стабильности на Северном Кавказе - по-прежнему применяются методы, идущие вразрез с международным правом в области прав человека".
Путем террора, сломав социальную базу чеченских партизан, федералы и местные силовики сами сформировали условия возникновения нового качества терроризма. Во-первых, идеологическая или религиозная составляющая террора на Северной Кавказе плавно уступает социально-экономической. Во-вторых, терроризм перестал быть сугубо чеченским явлением, он распространился на ввесь Северный Кавказ. Во-третьих, часть убийств и терактов направлены против представителей конкретных семей, связанных с силовиками (из «эскадронов смерти») или являются результатом кровавой мести. В-четвертых, всплеск террористической активности используют в своих целях разные кланы и тейпы, которые под вывеской инсургентов сводят счеты со своими конкурентами. Все это приводит к новой полномасштабной дестабилизации Северного Кавказа и требует от федерального центра поиска новых стратегий реинтеграции региона в Россию.
Источник нового терроризма – социалка
В Чечне до сих пор не восстановлен ни один из крупнейших объектов нефтеперерабатывающей промышленности, где были заняты десятки тысяч человек, не говоря уже о строительстве новых производственных мощностей. В богатом трудовыми ресурсами северокавказском регионе не строятся предприятия, подобные тем, которые возводятся в городах центральной части России, где и так не хватает рабочих рук.
Сегодня на Северном Кавказе самый низкий уровень жизни в России, а безработица среди трудоспособного населения превышает 50%, а в Чечне – все 70%. Занятая часть населения - служащие государственных и административных органов, работники правоохранительных структур, учителя, врачи, рабочие аграрного сектора, представители малого бизнеса и сферы услуг.
В результате расслоение в обществе происходит по линии лояльности к федеральному центру и вмонтированности того или иного клана в местную власть. Силовики и представители местной бюрократической верхушки, чуствуя за собой поддержку или лояльное отношение Кремля не редко силой устраивают передел собственности в подконтрольных республиках, провоцируя начало кровной мести.
По словам члена научного совета Московского центра Карнеги Алексея Малащенко, «Кремль пытается заменить системные отношения контактами на личном уровне. Например, отношения между Москвой и Грозным построены непосредственно на контактах между Владимиром Путиным и Рамзаном Кадыровым. Кремль заинтересован в том, чтобы власть на Северном Кавказе была не очень сильна, чтобы не было ощущения излишней самостоятельности. Но ему не нужны слабые и безответственные правители, такие, каким был, например, предыдущий президент Ингушетии Мурад Зязиков. Кремль заинтересован в какой-то промежуточной системе». В результате в Ингушетии, Дагестане, Чечне за 10 лет сформировались эти самые промежуточные режимы, обеспечивающие Кремлю относительную лояльность. Но запас их политической и экономической прочности похоже исчерпывается. Его разрушает то, что эксперты окрестили «вооруженное гражданское общество», которое на террор силовиков и своеволие чиновников также начинает отвечать терактами.
Как отметил заместитель директора Института политического и военного анализа Сергей Маркедонов, «Российское государство на Кавказе должно быть, как минимум, представлено всеми своими компонентами, то есть не только, как солдат и милиционер, но и как справедливый судья, защитник прав граждан, арбитр в межличностных и групповых спорах, учитель, врач, гарант правил игры. Между тем, в сферах, относящихся к «мягкой безопасности», у российского государства на Северном Кавказе, очевидный провал». И пока этот провал будет сохраняться северокавказская герилья не прекратиться.
